Печать
Поделиться в соц.сетях ...

Сиянский Геннадий Иванович

генерал-майор, Президент Санкт-Петербургского клуба ветеранов генералов и адмиралов

Юнацкевич Петр Иванович

полковник, Директор Научного консорциума высоких гуманитарных и социальных технологий

 

 

Военное дело и наука, цвет которой всегда сосредотачивался в центральных органах государственного военного управления, имеют древнюю историю. Развитие человечества было тесно связано с войнами, в ходе которых обновлялись элиты, происходил передел собственности и сфер влияния. При подготовке от одной войны к другой осуществлялся переход от одного технологического уклада к другому. Однако разработка и применение нового вооружения и техники требовали особой мобилизации человеческого ресурса, мотивации на риск умереть с оружием в руках, непрерывной ротации военных элит, чтобы иметь адекватное угрозам руководство силами и средствами вооруженного нападения и обороны. Эту задачу решали постоянные собрания воинов, военных начальников, высшего руководства государств. В итоге произошло создание и обособленное развитие такой социальной группы (касты) как воины, от мастерства и мотивации которых зависело благополучие властных светских, духовных и торговых элит любого общества.
В процессе развития военного дела и науки возникали важнейшие военные ритуалы и традиции, сохранение и приумножение которых позволяло на тактическом уровне слабо вооруженной стороне одерживать победу над более подготовленным и оснащенным противником.


Чувство хозяина страны давало воину такие силы, которые позволяли ему идти до конца в вооруженной схватке и одерживать победу, в том числе и ценой собственной жизни. Потеря чувства хозяина лишала воина чувства доверия своему руководству. В итоге армия становилась небоеспособной при высокой технической оснащенности и боеготовности отдельных частей и подразделений.
Проблема небоеспособности для армии любой страны мира являлась основной причиной трагедии своего государства. Начало краха империи начиналось с потери чувства доверия ее солдат, офицеров, генералов и адмиралов к собственному руководству. И только, когда с мнением воинов и воинских начальников всех рангов считались, начинались победы и расширения владений и собственности управленческих элит, возникало благосостояние победителей.
Однако говоря о специфике России в истории мирового военного дела и науки, феномен милости, жалости к побежденному противнику, приятие его на равных в свои ряды делало военное искусство русских превосходным над военным искусством других народов мира. И свидетельство тому объемные территории, которые достались современным гражданам России от военных предков и организаторов побед славянского, русского, советского воина и его оружия времен СССР над агрессорами и недружелюбными соседями.
И такому историческому славянскому, русскому, советскому наследию многие транснациональные торговые корпорации питают алчный интерес. Вопрос о переделе ресурсов бывшего СССР актуален для них сегодня как никогда. Опасаясь последствий ядерной войны, мировые элиты, сосредоточившие в своих руках инструменты глобального влияния, резервируя традиционные силы вооруженного насилия, перешли к применению новых инструментов влияния, таких как средства массовой информации, IТ-технологии и медиа-технологии, социальные сети, высокие гуманитарные и социальные технологии и т.д.
Удивительно, что можно создать еще несколько тысяч современных танков, подводных лодок, ракет стратегического назначения и не услышать на этот счет международного гнева.
Но стоит всерьез заняться производством новых инструментов глобального влияния, и тут же у инициаторов этого дела начинаются самые невероятные проблемы, вплоть до летального исхода.
Инструменты глобального влияния (орудия нелетальной войны), направленные на подрыв чувства доверия населения страны-жертвы к своему руководству. Также используя подкуп региональных вождей, собственники инструментов глобального влияния добились существенных успехов в ведении настоящих информационных и административных войн.
В современном массовом сознании военно-политическая карта мира выглядит как совокупность более или менее суверенных государств и их армий, где экономически развитые страны суверенны в большей, а экономически неразвитые – в меньшей степени. Между тем действительная картина весьма далека от предполагаемой. На самом деле “государство” – это всего лишь одна из многочисленных форм организации в ряду других аналогичных форм: от кратковременной “толпы”, создаваемой по определённым технологиям в тех или иных политико-тактических целях, до транснациональных корпораций (ТНК), с разнообразными промежуточными формами (“союз садоводов России”, “общество кришнаитов”, “международное движение зелёных” и т.п.). И если в предыдущие века образцы эффективности по части управления обществами задавали “государства” (что и фиксируют штампы массового сознания), то современный военно-политический пейзаж характеризуется уже иной расстановкой сил.
Главными “героями” в новой расстановке сил являются транснациональные корпорации (ТНК) – самые мощные из всех существующих ныне организаций. Таковыми они стали благодаря использованию тех методов управления, которые исторически зарекомендовали себя как наиболее эффективные. Вот почему деятельность сегодняшних ТНК немыслима без опоры на идеологическое обеспечение, без приоритета общего над частным, без достаточно жёсткого управления, без коллективного обсуждения проблем и без персональной ответственности за принимаемые по ним решения.
Именно потому, что ТНК стали самыми эффективными (с управленческой точки зрения) организациями, они всё более успешно начинают диктовать свою волю остальным организациям – национальным и многонациональным государствам, сковывать военное руководство данных стран. Всеми средствами глобального влияния ТНК, в буквальном смысле слова, предписывают государствам запрет на те формы идеологического обеспечения управления, благодаря которым сами окрепли. Налицо, таким образом, своего рода недобросовестная конкуренция. Вот почему в законодательной базе всё большего числа государств исчезает право на господствующую идеологию, на жёсткое управление, на действенный контроль за частным бизнесом. И вот почему средства массовой информации сплошь и рядом проводят политику разрушения охранительных устоев общества, исполняя антисистемный, антисоциальный и антигосударственный заказ ТНК.
В число государств, контролируемых ТНК, входит и современная Россия с её по форме государственными, а по сути принципиально отличными от государственных управленческими структурами (это тоже одно из ноу-хау ТНК). Не удивительно поэтому, что в управленческой мысли правительства РФ наблюдается иногда смешение понятий. Например: бывший советник президента России А.Илларионов, критикуя антигосударственную политику РАО ЕЭС за подготовку поставок электроэнергии в КНДР и за одновременное обещание сократить их для Москвы, говорит в связи с этим об РФ как о недееспособном “корпоративном государстве” («Неосторожные мысли Андрея Илларионова» // «Ваш тайный советник», №5, 2006). Но ведь государство РФ и РАО ЕЭС – это совершенно разные организации: РАО ЕЭС лишь формально является государственной компанией, а по сути оно давно уже имеет все признаки ТНК.
На самом деле дееспособным государством Россия стала бы как раз лишь в том случае, если бы нашла в себе волю и силы стать настоящим “корпоративным государством”, т.е. если бы она смогла вернуть себе все те эффективные методы управления, право на которые монополизировали ТНК. Серьёзный анализ послеперестроечных событий в России и за рубежом это подтверждает. «Во многих странах переход к рыночной экономике привёл не к взрывному росту производства, как это было обещано, а к падению доходов по сравнению с допереходным периодом. Сегодня провал шоковой терапии является общепризнанным: страны, избравшие постепенный переход, сделавшие упор на создание институциональной инфраструктуры, включающей правовую систему решения проблем корпоративного управления, в общем и целом добились лучших результатов» (Джозеф Ю. Стиглиц. Человеческое лицо глобализации // Политический журнал, №7, 2004). «Не только в России, но и в других странах свободное движение капитала затрудняет меры по перераспределению благ, меры, призванные сделать распределение более “честным”, равномерным, таким, которое поддержало бы институты демократии. Опасения, что в условиях свободного движения капитала Уолл-стрит приобретает неправомерно большое значение на выборах в других странах, ясно подтвердились в Бразилии. Китайский опыт свидетельствует о том, что страна может внедрить контроль за движением капитала и при этом привлекать большие объёмы прямых иностранных инвестиций. И Китай, и Малайзия показали, что подобное вмешательство государства может быть организовано без коррупции и значительных отрицательных побочных эффектов» (там же; выделено нами).
Наше государство исторически складывалось как военная корпорация. Сегодня оно утратило признаки военного корпоративного устройства. Тем острее стоит перед ним задача их восстановления в современных условиях глобализационного процесса. Ясно, что восстановление эффективного военного управления и повышение его профессионального уровня, а, следовательно, обуздание таких всемирно-универсальных явлений, как, с одной стороны, коррупция, а с другой терроризм – возможны только военно-корпоративными методами.
Но ведь главное в корпорации любого уровня – это идеология. Любая организация начинается с фиксации какого-то очень важного для неё смысла, интереса, идеи. И чем организация больше – тем значительнее руководящие ею смыслы, интересы, идеи: от коллективного обогащения до мирового господства. И здесь возникает вопрос об издержках: за чей счёт? Или за счёт чего? – Отношение к издержкам и определяет в конечном счёте “лицо” организации – её идеологию. Предельно же обобщённых, максимально широких идеологий, доведённых до статуса “высших общечеловеческих ценностей” – в мире только две: идеология обогащения любой ценой и идеология совести, нравственности (не вреди себе, соседям, среде ни мыслью, ни словом, ни делом; созидай для себя, соседей, среды мыслью, словом, делом).
В ТНК, изначально возникших как инструменты господства над миром посредством финансов, принята на вооружение идеология первого типа. А в государствах, с их традиционной ориентированностью также и на решение социальных проблем, никогда до конца не исчезала, да и в принципе не может окончательно исчезнуть, идеология второго типа. Этим во многом объясняются иногда явные, а ещё чаще неявные противоречия между государствами и ТНК на идеологической почве.
Данные идеологические противоречия имеют не только политическое, но и историософское измерение. По сути, перед нами – говоря языком религиозной традиции – классическая борьба добра со злом, где в роли “добра” и “зла” выступают, с одной стороны, идеология нравственности, а с другой – идеология обогащения любой ценой. И в этой связи нужно хотя бы в самых общих чертах определиться с понятиями “добра” и “зла”, вокруг которых наросли целые завалы философских и околофилософских спекуляций.
Расхожее представление о “добре” и “зле” исходит из идеи относительности этих понятий, а материалистическая философия эту идею “онаучивает”, утверждая, что в концептах “добра” и “зла” присутствуют конвенционально-условные, релятивные по своей природе признаки. Иную же точку зрения даёт античная традиция, восходящая к древнейшим формам сознания и унаследованная позднейшим христианством. Согласно ей, “зло” в его отношении к “добру” понимается как отчуждённость от прежнего всеединства (неоплатоническая парадигма), как отсутствие полноты свойственных нам благ, как недостаток добра (Дионисий Ареопагит), как “зажмуренность” в сравнении с открытым взглядом на мир (православное решение проблемы). То есть, общим знаменателем второй точки зрения может считаться взгляд на “добро” как на целостное представление о мире, а на “зло” – как на “урезанное”.
Нам вторая точка зрения на “добро” и “зло” представляется гораздо более фундаментальной и глубокой, нежели первая, уже только потому, что она изначально включает в себя и полностью объясняет материалистическую точку зрения, “урезанную” по сравнению со второй за счёт объявления духовной сферы бытия “небазовой”, “надстроечной”, “вторичной”. С позиций второй точки зрения идеология обогащения любой ценой, действительно, выглядит чем-то инфантильным, недоразвитым – не учитывающим общественного интереса в целом. А взятая на вооружение идеологами обогащения любой ценой концепция “относительности добра и зла” выглядит не более чем попыткой теоретически оправдать свой инфантильный эгоизм.
В свете сказанного в России по умолчанию вот уже двадцать лет господствует “зло” – идеология обогащения любой ценой. Плоды этой идеологии – у всех перед глазами. Поэтому Россия стоит сегодня перед решающим выбором: или вообще закончить свой исторический путь самостоятельного государства, или, избавившись от исторического беспамятства, воспользоваться уникальностью той ситуации, в которую она попала вследствие полного разрушения в ней (под негласным руководством ТНК) социального государства. Во втором случае она вполне могла бы показать всем другим странам (обречённым в перспективе на то же самое, что случилось с ней), путь смены парадигмы с материальных приоритетов на духовные.
Вооруженные силы России, являясь ее важнейшей составной частью, не смогли уберечься от деструктивного влияния идеологии обогащения любой ценой. Часть воинских начальников и рядовых пополнили списки криминальной хроники современной России. Поэтому остро стоит вопрос об идеологическом обеспечении силовых структур. И главный государственный военный орган – Генштаб тут должен играть решающую роль в управлении идеологическим обеспечением не только военного, но и государственного строительства, а также местного самоуправления.
Немыслима сегодня деятельность Генштаба России без опоры на новое идеологическое обеспечение государственного и военного управления, местного самоуправления, без приоритета общих интересов военнослужащих, чиновников и простых граждан над частными, без коллективного обсуждения проблем государственного военного и гражданского строительства и без персональной ответственности за принимаемые по ним решения в сферах:
1) стратегического планирования применения Вооруженных Сил, других войск, воинских формирований и органов, расширения сфер практического освоения и применения русского языка и русской культуры гражданами других стран мира;
2) оперативной и мобилизационной подготовки граждан России и российских диаспор и русскоговорящих диаспор за рубежом;
3) реализации планов строительства и развития силовых и гражданских структур;
4) поддержанием боевой и мобилизационной готовности граждан России, граждан стран-союзниц и партнеров России;
5) информационных контрударов в холодное мирное время и перевод силовых и гражданских организаций в состав военного времени, организация стратегического и мобилизационного развертывания воинских и гражданских формирований и органов;
6) военно-патриотическому и нравственному воспитанию и обучению граждан России и ее союзников;
7) организация разведывательной деятельности в целях обороны и безопасности;
8) планирование и организация как локальных так и глобальных коммуникаций для обеспечения нравственного и сдерживающего влияния России на международное сообщество и т.д.
Глобальная большая война идет! Питает эту войну неуправляемый кризис в сфере межукладных противоречий. Начался переход к шестому технологическому укладу, идет работа над использованием новейших инструментов глобального влияния и начинается новый предел собственности и ресурсов, последствия которого непредсказуемы.
В этих условиях роль обновляемого органа государственного военного управления – Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации становится ключевой. Вооруженная борьба дополнилась нелетальными, полувоенными и невоенными гражданскими методами и способами ведения борьбы и управления данной борьбой за передел собственности и ресурсов. Возникли новые военные и полувоенные специальности, о которых не могло идти речи еще в начале 2000 года. Боеспособность и гражданская дееспособность стали взаимозависимыми процессами. Получение социально-активного нравственного гражданина стало залогом мобилизационного готовности.
Перед российским Генштабом возникли такие задачи, которые не решались до 2013 года – это задачи разработки мобилизационных проектов, планов на мирное, полувоенное и военное время, время чрезвычайных событий и ситуаций, техногенных и социальных катастроф.
Эффективность мобилизационных проектов определяется следующими факторами:
уровнем консолидации российской национальной элиты;
степенью интегрированности социальных и религиозных групп, полов, рас, народов и народностей России;
наличием общих материальных и социальных идей и взглядов;
работой социальных лифтов, обеспечивающих пополнение элит профессионалами «снизу»;
а также нелетальных репрессий, способствующих выпаданию наиболее безнравственных лиц их власти, дискредитирующих своим присутствием на государственной должности саму идею государственной военной власти.
Генеральный Вооруженных Сил Российской Федерации вынужден становится не столько центральным органом военного и гражданского управления, основным органом оперативного управления силовыми и гражданскими структурами России, сколько координатором глобального влияния России и ее союзников и партнеров.
Сегодня российскому генеральному штабу важно выработать и реализовать новую стратегию, оперативное искусство и тактику современной войны и непрерывного нелетального противоборства.
Для разработки данной стратегии важно определить образ врага, чтобы каждый гражданин России и другого государства-участника СНГ мог его распознать, и с усердием подвергать не только летальным, но больше нелетальным коррегирующим воздействиям.
Враг и наносимый им вред – это буквально движущая сила истории.
Интересной идеей для четкого определения образа универсального врага является предложение доктора военных наук, профессора Чигирева В. А. (Отделение социальных технологий и общественной безопасности Международной академии социальных технологий www.osbpani.spb.ru) такого понятия как социальный паразит.
Социальный паразитизм – способ существования социального субъекта (физического или юридического лица, группы лиц, организации, государства и т. д.), пораженного идеологией личной наживы любой ценой, следствие культа «золотого тельца», стяжательства и двойных моральных стандартов. Социальный паразит стремиться жить за счет других людей, не участвуя в созидательном труде.
Пути профилактики социального паразитизма – гражданский контроль и массовая этическая оценка результатов деятельности социального субъекта.
Социальный паразит – это внешний враг.
Социальный паразит – это внутренний враг.
Имея четкий образ внутреннего и внешнего врага можно строить адекватную стратегию современной войны, ее тактику и нарабатывать искусство операций по ограничению социального паразитизма в России и за рубежом.
По мнению военного аналитика профессора Чигирева В.А., явление социального паразитизма носит глобальный характер, и поэтому инструменты работы с этим явлением должны обеспечивать эффект глобального влияния.
Таким образом главной идеей современной войны становится не ликвидация живой силы противника, вывод из строя руководства страны, манипуляции общественным сознанием народа страны-жертвы, паралич инфраструктуры и экономии врага, - а навязывание социальным паразитам такого поведения, которое они не хотят принимать, но вынуждены делать. Лица с нетрадиционным нравственным поведением, паразитирующие над массой социальных субъектов, под определенным давлением должны изменить свою ориентацию на нравственные ориентиры: не вреди себе, соседям среде ни мыслью, ни словом, ни делом.
Ну а если социальный паразит не может изменить свою нетрадиционную нравственную ориентацию, с ним, как показывают исследования Центра военного-гуманитарных исследований и институтов Международной академии социальных технологий (www.pan-i.ru), происходит социальное самоубийство. Он разваливается вначале как определенный социальный субъект, затем распадается и на биологическом уровне с летальным эффектом.
Имея образ врага, российский генеральный штаб может обеспечить в должной мере консолидацию военного и гражданского экспертного сообщества для обеспечения функций Генштаба на военно-дискуссионой основе. Только активность и инициативность действующих военнослужащих и военных пенсионеров по совершенствованию военной службы и военного управления на специально-организованных дискуссионных площадках позволит преодолеть существующие недостатки военной организации России:
- безответственность политического и военного руководства всех уровней;
- отсталость в информационной и технологической сфере;
- бесполезность как специальной боевой государственной корпорации.
Мотивация военного экспертного сообщества возможна через создание нового военного социального института – «служба в запасе», которая позволит сохранять и качественно применять ценных военных специалистов на военной и гражданской службе.
Для успешной обороны страны необходимым условием являются гражданский мир и высокие темпы развития страны. Для граждан России важно воссоздание справедливого бытия. Они научились идентифицировать лиц нетрадиционной нравственной ориентации в органах военного и гражданского государственного управления, и им нужен идеал – нравственный руководитель, воин-освободитель, полицейский - защитник. Как решить эту задачу? Только новыми инструментами глобального влияния.
В заключении можно отметить, что в управленческих элитах, контролирующих военные органы власти, ротация военных кадров зачастую осуществляется административными преступными группами (или административными бандформированиями) в их личных материальных интересах. Это обстоятельство является главным источником угрозы безопасности России и ее военной организации.
Идеологическое обеспечение деятельности административных бандформирований основано на всевластии денег. А её финансовое инвестирование из-за рубежа способно полностью подчинить любой орган военной, хозяйствующей и политической власти враждебным для страны и народа интересам.
Прямой итог деятельности административных бандформирований: большинство квалифицированных военнослужащих страны оказались на социальном дне, стали нищими в результате военных реформ. В регионах России начались деструктивные процессы, грозящие потерей государственного военного управления. Местные административные бандформирования ведут передел государственной, военной и частной собственности, ликвидируют военную производственную базу страны, поддерживают коррупцию, используя для этого денежные атаки на лиц, принимающих решения, или же прямое насилие над ними (физическое, правовое, судебное, административное).
ПРЕДЛАГАЕТСЯ:
1. Консолидировать деятельность государственных военных и гражданских, общественных, государственных, политических, религиозных и частных организаций на базе общенациональной идеи – идеи нравственного возрождения России (нравственность понимается как ориентированность личности и общества на твёрдые, незыблемые правила поведения, заключающиеся в непричинении ущерба себе, ближним и окружающей среде, в соблюдении баланса материальных и духовных устремлений и действий, прав и обязанностей) – принцип нравственности.
2. Углубить военную демократию путём стимулирования и “запуска в работу” новых организационных форм диалога (дискурса) между представителями военной власти и военной общественности – Государственно-общественных научных экспертных советов. Речь идёт о постоянном квалифицированном диалоге между сообществом нравственно-ориентированных военных специалистов и лицами, принимающими государственные военные и гражданские решения. Процедура диалога предполагает, наряду с содержательным анализом результатов деятельности лиц, принимающих государственные военные и гражданские решения, также и нравственную оценку их деятельности. По результатам всестороннего дискурса субъект, наносящий ущерб, удаляется из военного властного цикла по нравственным основаниям – принцип глубокой военной демократии.

Модель Генерального штаба МО РФ: Государственно-общественные научные экспертные советы: сотни и тысячи квалифицированных гражданских и военных специалистов (принцип глубокой военной демократии) в диалоге с лицами, принимающими военные решения, обсуждают с нравственных позиций (принцип нравственности) результаты их деятельности и предлагают созидательные пути решения задач и проблем (в том числе кадровых). В итоге обеспечивается рост квалификации лиц, принимающих государственные военные и гражданские решения; ротация кадров; повышение эффективности государственного военного и гражданского управления; социальное государство; боеспособность граждан России; ограничение социального паразитизма и агрессивных амбиций социальных паразитов. 

По мнению Научного консорциума высоких гуманитарных и социальных технологий (www.scicomcis.spb.ru), ключевая задача российского генерального штаба – стать национальным центром глобального влияния России – обеспечить способность российских социальных субъектов создавать и предотвращать угрозы (управление угрозами и с помощью угроз). В итоге российский генштаб должен обеспечивать различные виды доминирования российских организаций в глобальной экономике – в этом залог совершенства государственной военной организации России.